Нарцисс

Когда я вспоминаю эту историю, то возникает ощущение каких-то отрывков из не сложившейся мелодии. Каждый раз, встречаясь с героем этой истории в студии (он бросал занятия и снова возвращался) или случайно на улице, я надеялась, что мелодия все-таки напишется и зазвучит.

Очень редко, но встречаются, безусловно одаренные дети с самого рождения. Иногда кажутся невероятными те способности, с которыми ко мне пришел ребенок. Артем появился у меня, когда ему было всего 5 лет, совершенно крошечным мальчиком. Он удивил меня сразу. Если бы не прямо у меня на глазах он нарисовал графически точно панорамный вид дворцового комплекса «Кусково» с удивительной узнаваемостью всех очертаний зданий, то я бы не поверила глазам своим. Твердая рука, удивительная память на формы зданий. Это было невероятно!!! И очень жаль, что в те далекие годы я мало фотографировала (цифровой фотографии еще не было), и работ его у меня не осталось в архивах. Конечно, я сразу приняла его в наш коллектив, ожидая невероятных результатов.

Шли дни, месяцы. С Артемом все оказалось не так просто…. Все задания, все темы уроков пролетали мимо него. И это происходило не потому, что он не понимал задания или не умел выполнить то, что требовалось по теме. Артем был очень эрудированным и смышленым ребенком. Но он категорически делал только то, что он хотел и умел делать. При всем при этом всегда любовался картинками, которые получались у него, да и мне его картинки нравились. Только через два-три месяца я начала понимать, что мы стоим на месте, то есть получаем всегда стабильный красивый результат точно такой же, как три и четыре месяца назад. А главное он рисует только то, что он хочет. Тогда я подумала, что малыш просто перехвален родными и знакомыми, то есть зазнался. Но оказалось, что проблема еще глубже.

Маленьких детишек часто нахваливают все вокруг. Причем чаще всего любящие родители хвалят малыша, не за какие-то весомые достижения, а просто из чрезмерной любви к своему чаду, пытаясь таким образом приободрить его и дать стимул для новых свершений. У Артема же были действительно превосходные умения для пятилетнего мальчика и, конечно же, все искренне восхищались увиденным, и я была не исключением. А он очень поглощен был собой, своими красивыми рисунками и не желал ничего нового. Возможно, он боялся выйти за рамки того, что уже точно было хорошо и красиво, а может быть были и другие для меня не ведомые причины. Он вечно был чем-то не доволен, но виноваты в его недовольстве были только окружающие, а не он или его неудачи в освоении чего-то нового. С ребятами он не ладил совсем. Они же не восторгались его талантливыми работами. Так не разгаданным он и ушел в 10 лет поступать в художественную школу.

Я не смогла преодолеть его характер и мама сообщила, что Артем будет поступать в районную художественную школу. В том, что он поступит с блеском, я не сомневалась. И подумала, что это очень хорошо. Там много разных учителей и, возможно, он найдет своего наставника. Я была просто уверена, что он поступит. И он поступил. Так он первый раз исчез из поля моего внимания на целых три года. Как у него складывались успехи там, я узнала только, когда Артем вернулся в студию. А вернулся он уже подросшим и сложившимся по характеру подростком.

Мальчик теперь отличался еще более повышенным самолюбием и вниманием к себе любимому. Я, правда, видела, что человек стремится ко всему идеальному – все у него лучшее. Если это его школа, то она самая, самая. Его одежда редкая, ни у кого такой нет. Рисовал он своими карандашами фирменными, а студийными ластиками и карандашами фирмы Koh-i-Noor он не пользовался, это было не то, что у него. Сначала мне это показалось безобидным, даже забавным. Но позже я начала понимать, что стремление ко всему идеальному требует колоссальных затрат его ресурсов. Отсюда и недовольство всем и всеми. Если он по каким-то причинам не добивается своих "идеальных" целей, то он становится подавленным, агрессивным, еще более критичным и всем недовольным. Ему вечно чего-то недоставало. Чаще всего внимания, уважения и признания от ребят, да и мои оценки его творчества, видимо, не были такими восторженными, как ему хотелось бы. Видимо, возвращаясь в студию, он рассчитывал на нечто большее. Рисовать-то он стал лучше, подрос, окреп.

Такой маленький, а амбиции его зашкаливали. Проблемы росли вокруг него буйно. Ребята сторонились его. Когда он брался за незнакомый материал, который еще не опробован, который не дает такого «быстренького красивенького» результата, как хотел бы он, то дальше он категорически не хотел им работать. Мы постоянно упирались с ним в неразрешимые ситуации. Ломать его мне не хотелось, и я упорно искала пути преодоления его характера. Придумывала мотивации для выполнения натюрмортов и композиций. В наших творческих играх он не хотел участвовать, придумывая всегда причины.

Оказалось, что в художественной школе он тоже не смог идти в системе. Конечно, он повзрослел, стал более умело прятать свои амбиции, но нет, нет, да и проявится то, что он самый, самый и исключительный. Это присутствовало даже в его осанке, в манере высказывать высокомерные суждения по разным вопросам. Он по-прежнему оставался одаренным человеком, но тормозил сам себя самолюбованием, самовлюбленностью, самообожанием.

С возрастом у него еще острее проявлялось чувство зависти к окружающим. Я видела, как он мучает сам себя сожалением о том, что кто-то может вести себя естественно и быть самим собой, а он, увы, такого себе не может позволить. Он совершенно не выносил ситуации, когда у кого-то работы получались лучше, чем у него. Рос постоянный конфликт его со всеми. Мне он многое снисходительно прощал и даже работал иногда неплохо.

Шло время…. Я чувствовала огромное неудовлетворение от того, что не могу найти ключики к его душе, не могу добиться желаемых результатов. Просто, кроме того, что он правильно умеет видеть, и руки его послушны глазам, я должна научить его еще очень многим вещам. Научить смешивать краски, правильно штриховать, привести его к усложнению композиции. То есть всему остальному, кроме того, что он решил для себя, будто умеет уже все делать красиво. Безусловно, мы двигались все-таки вперед. Его способности до сих пор не оставляли никаких сомнений. Но было безумно тяжело преодолевать этого мальчика.

Спустя пару лет, я решила, что ему лучше бы уже выбрать какое-то творческое направление и поступить на подготовительные курсы туда. Поговорила с Артемом и с его мамой. Мы вместе порассуждали и выбрали дизайнерское направление в не самом сложном институте. Возможно, общение с целеустремленными ровесниками как-то изменит его характер в сторону обучаемости. Я так надеялась, что с возрастом что-нибудь изменится в его подходах к обучению, к общению и в поведении исчезнет снобизм. Надеялась, что его одаренность природная не пропадет, и он сумеет реализоваться в профессии.

И опять я не видела его несколько лет. Однажды, как всегда по пути в студию, мы опять встретились и я поняла, что в институте, поступив легко он не удержался, возможно уже по более сложным причинам. Где-то он подрабатывал на своем умении рисовать красиво, но в профессионализм не превратил свой талант.

Не знаю, что случилось с ним дальше. Больше мы не встречались.

Творческие способности - безусловно, дар природы. Именно в детстве впервые проявляются дарования ребенка и задача взрослых рассмотреть все правильно и внимательно. Существует мнение, что если человеку дан талант от природы, то он уже никуда не денется, не исчезнет и обязательно проявится. Однако мои многолетние наблюдения опровергают эту точку зрения. Одаренность существует лишь в постоянном движении и развитии. Творческая одаренность не терпит застоя и самоудовлетворенности, она будет существовать только в динамике. Для того чтобы внутренний потенциал одаренного ребенка был раскрыт максимально наставником, нужно научиться самому вести ежедневную большую работу, научиться серьёзно трудиться.